«Бомбы», «теги», легальные росписи и непокорные художники: уличное искусство Владивостока выходит из подполья (ФОТО; ОПРОС)

В 2013 году еще несколько «монохромных» стен Владивостока «оделись в яркое», и процесс по облагораживанию серых городских ландшафтов с каждым годом только набирает обороты. О том, как андерграундное искусство выходит из подполья, за что платят граффитчикам и кто такие такие вандалы, чем «бомбы» отличаются от «тегов», а художники — от хулиганов, в интервью корреспонденту VL.ru рассказал руководитель проектов мастерской «33+1» Александр Бойко.  

С наступлением тепла во Владивостоке вслед за деревьями и цветами, расцвели и стены: советские индустриальные мотивы появились на Инструментальном заводе, диггеры — на Партизанском проспекте, жизнерадостные "человечки" от художника Владимира Погребняка — в переходе на Молодежной, немыслимые клоуны — у городского цирка, моряки — на «1000 мелочей».

В мае городские власти и вовсе озадачили тех, кто считал граффити искусством протеста, царящем на урбанистических окраинах. Большая подпорная стена на Окатовой была целиком отдана для самовыражения местным художественным объединениям. При этом в росписи первой легальной площадки принимали участие команды "MIR", "ДВР", "HARM", и без того немало "наследившие" на всевозможных городских поверхностях.

Об уличном искусстве «по-владивостокски» корреспонденту VL.ru рассказал руководитель проектов Мастерской монументального искусства «33+1» Александр Бойко.

Судя по всему, во Владивостоке идет процесс выхода подпольного граффити-искусства из андерграунда на новый, легальный уровень, о чем говорит все увеличивающееся число «официально» расписанных стен. Так ли это?

Этот процесс был всегда, во всех странах. Просто у нас теперь стало возможно согласовывать арт-объекты. В России создается рынок уличного искусства, который на западе уже давно существует — когда люди могут этим профессионально заниматься, когда они востребованы. И после того, как рисовали граффити или делали какие-то нелегальные вещи, художники уже задумываются, заниматься мне этим профессионально и зарабатывать деньги, или пойти и стать инженером, юристом, врачом и зарабатывать там.

Кто эти люди, которые расписывают стены во Владивостоке? Откуда вы берете авторов?

Мы ищем людей, которые хотят как-то изменить внешний облик города. Если им это интересно, они рисуют сами на стенках или делают для них эскизы.  Мы набираем каждый год сезонную группу художников — человек по 40. Их работа оплачивается. Многие остаются рисовать на 2-3 года.

У нас сейчас есть несколько постоянных талантливых авторов, которые с нами вместе выросли — это Кирилл Крючков, арт-группа «Мураед», Антон Эффект, Дмитрий Лучинин и Николай Кухаренко, Артем Здор, Алексей Новиков, и, конечно, группа «Конкрит Джангл».

Кто-то из них вышел из «подпольных» граффитчиков, уличных хулиганов?

Артем Здор и Алексей Новиков рисовали граффити. И они очень хорошие художники  — могут нарисовать огромный фотореалистический портрет на всю стену. Правда, делают это в заброшенных зданиях, где никто не увидит. Кирилл Крючков — это вообще, наверное, один из самых первых граффити-художников Владивостока. Антон Эффект — тоже до сих пор рисует граффити.

Но они не вандалы. Если они рисуют граффити, это выглядит уместно. То есть, нельзя их работы встретить на только что отремонтированном здании. У них есть свои места, на которых только они рисуют и тренируются.

У уличных художников — своя идеология. Отказывался ли кто-то из андерграундных  художников сотрудничать с вами из принципа не работать за деньги и по заказу?

Они все рады работать за деньги. Но многим никто не хочет платить, потому что зачастую они рисуют только буквы. Все граффитчики, которые более-менее умеют рисовать, — все занимаются оформлением интерьеров, татуировками и прочим-прочим. Чтобы кто-то отказывался работать — такого вообще ни разу не было. Все хотят работать и зарабатывать. Это мы отказываемся зачастую — не дотягивает уровень.

А что касается групп, которые часто вызывают негодование горожан — HARM, MIR, БУДНИ — вы как-то с ними работаете?

Нет, мы с ними не работаем. Много раз пытались их привлечь, но ничего не получается. Вот группа MIR — насколько я знаю, означает Made In Russia, — у них были неплохие шрифтовые композиции на Чуркине. Мы говорим не о так называемых «тегах» — когда баллоном или маркером оставляют какую-то подпись — это занимает много места и выглядит хуже всего. А если говорить о композиционных больших работах, то у MIR на Чуркине и на Спортивной были две хорошие работы, вписанные во всю стену, и это как-то облагораживало территорию, смотрелось уместно.

HARM делают классические «бомбы» — когда каким-то определенным образом пишут свое название. И чем недоступнее место, где они его оставили, тем круче.

Судя по всему эти ребята очень любят конспирацию, на контакт не идут…

Неизвестно, кто это, сколько их там людей. Никто не хочет сознаваться. Но все эти HARM, MIR и прочие-прочие, которые когда-то рисовали или сейчас рисуют — они сто процентов из одной тусовки, они все знакомы.

Но многие из них уже выросли, закончили институт, работают, некоторые имеют свой бизнес. И того задора, который был, когда они рисовали в 90-е, начале нулевых — его уже нет. Тогда на улице творился беспредел, а ты вроде бы культурный человек — ты рисуешь граффити, занимаешься уличным искусством, то есть ты не какой-то там наркоман, алкоголик. И на фоне общей разрухи в городе, в стране, это смотрелось круто.

Но на росписи стены на Окатовой, 18 эти группы тоже были?

Да, вроде были. Но Окатовая была не для того, чтобы кого-то поймать, и не для тех, кто делает «теги» и «бомбы». Эта стена отдана тем, кто хочет научиться рисовать на улице. Если ты делаешь «теги» — без проблем, ты можешь сделать их и на Окатовой, но толку от этого не будет, это никому неинтересно, это тебя не выделит никаким образом.

А если ты хочешь рисовать и тренироваться, делать росписи баллонами или кистями, и тебе нужно место, где это все увидят и при этом это будет легально и интересно, для этих людей создан такой объект как Окатовая, 18. И будут еще создаваться такие же. И это правильно, когда это как-то красиво оформлено, граффити — это хорошо.

Граффитчиков принято считать уличными вандалами. Можно и нужно ли с ними как-то бороться?

Граффитчики на сегодняшний день — это самые активные несогласные люди в обществе, потому что они смело выходят на улицу и пишут, что хотят, делают большие рисунки. Их просто надо любить и направлять в нужное русло. Это бесконечная проблема, которая не решена ни в одном городе. Не надо воевать с теми, кто рисует граффити, с ними надо дружить. Но «теги» — то, что загрязняет — будут появляться всегда. Всегда найдется молодой парень, который будет везде писать свое имя типа «Вася был здесь» — это тоже самое. Им важно, чтобы это видели, поэтому надписи будут на самых видных или необычных местах. Но они повторяют одно и то же — это все синонимы. А когда ты говоришь синонимами, ты не произносишь ничего. 

Граффити — это только период подростковый, потому что он имеет большое количество ограничений. Если тебя это устраивает, то хорошо, если ты считаешь, что можешь что-то больше и лучше — тогда ты прошел этот этап.

А среди ваших художников есть «хулиганы»?

Один раз мы поймали двух парней, которые рисовали во дворе граффити. Сначала они очень испугались, но мы им предложили сотрудничество. Сейчас они на первом курсе, но с нами лет с 15-16, заставляем их трудиться на благо общества. И это не мешает им везде оставлять «теги». Но на них есть возможность воздействовать — заставляем закрашивать. Сейчас они уже хорошо научились рисовать, интересно получается.

Однако, из тех, с кем мы работаем, я не знаю ни одного случая, чтобы они на видном месте что-то такое масштабное вандальное произвели, или нарисовали там, где это неуместно. Технология граффити — это нарисовал и ушел. Чтобы создать какую-то хорошую вещь, нужно много времени.

К вам не приходили из каких-нибудь «органов», организаций с просьбой сдать граффитчиков?

Было несколько раз. Приходили и по своим каналам просили найти, кто нарисовал что-то где-то. Но мы таким не занимаемся, нам это вообще неинтересно. Мы занимаемся искусством, а не сдачей мелких правонарушителей. Мы их не поощряем, но и не сдаем.

Ваши стены когда-нибудь подвергались вандализму?

На Феско-Холле, где нарисованы кумиры, часто рисуют маркером усы или пишут что-то националистическое. Но это очень мелко — какие-то школьники безобразничают, мы все исправляем.

А вот два года назад на подпорной стене на Молодежной с рельефами через месяц после того как мы закончили работу один человек нарисовал огромный член во всю длину рисунка, зайдя на все цвета. А там была ручная колеровка, вручную цвета подбирали. Хорошо, что у нас осталось немного красок. И мы исправили в тот же день. Но вот скажу, на Столетии есть пятиэтажки и со всех четырех сторон у них нарисован член во всю длину стен. И таких домов несколько. Видимо, старается один «художник», монументально и концептуально работает — очень узнаваемый стиль такой и больше ничего не рисует. И у граждан это вызывает недоумение.

А со стороны жителей города сталкивались с негативом по отношению к проектам и мастерам?

Конечно, не должно быть единого мнения. Любая роспись — это диалог, это вызов. Мы со своей стороны стараемся делать все максимально хорошо, но элементарно для какого-то человека это может быть не в его вкусе и он может подойти и сказать авторам, что ему не нравится. Обычно это неконструктивная критика и еще высказываются о том, что «украли много миллионов».

А еще со стороны комментаторов VL.ru — сталкивались. Если художник начинающий, он оформил какую-то стену, а тут такие негативные комментарии… Это может быть очень неприятно. Сначала я тоже думал: неужели мы действительно так плохо работаем? А потом я просто перестал читать комментарии на VL.ru, и все стало снова хорошо.

Источник — VL.ru