Идея разместить арт-объекты вдоль улицы Рождественской пришла Петру Работнику в 2009 году во время очередного посещения Нижнего Новгорода. Тогда был реализован первый проект серии сграффито во Владивостоке – «Обитатели Миллионки». Рождественская тогда была совсем другой: разбитой, как в фильме «Жмурки». Каждая подворотня была фактурной, романтичной. Везде была осыпающаяся лепнина. Хотелось сделать проект, чтобы заманить прохожих с главной улицы в эти романтичные уголки и открыть им новый прекрасный и разрушающийся город. Рассказать о локальной культуре, о персонажах , которым, как и этим прохожим, никогда не поставят памятники на площадях... обычных людях, но таких прекрасных, особенных, нижегородских.

Получается, что проект ждал своего часа 10 лет. И вот в 2018 году Никита Номерс, куратор фестиваля «Место», согласовал размещение панно и пригласил Петра для воплощения местных образов. Но облик улицы уже изменился. В подворотнях открылись модные кафешки, галереи. Жизнь забурлила и без искусства, которым автор хотел некогда её туда вдохнуть.

Тем не менее, Пётр Работник считает, что любые мечты обязаны реализовываться. Так образом, серия «Обитатели Миллиошки» – это больше дань уважения Нижнему, маркеры любви автора к нему, чем актуальный проект. Автозавод… вот где нужен актуальный художник, способный открыть глаза прохожим на город, показать пример действенной любви к месту. Центр Нижнего уже вполне облюбован и жителями, и гостями, и даже властями, особенно к чемпионату по футболу.

Персонажей Петру помогали придумывать и собирать истории местные краеведы Владимир Безденежных и Илья Шамазов, а также прохожие.

Техника изготовления каждого персонажа соответствует его типажу. Швея – аккуратная, графичная. Её лицо – милое, но глаза грустные (Модильяновские), как и положено советской простой девушке. Полковник – устойчив, солиден, но его фон заливается потеками и брызгами цемента во все стороны, что символизирует энергетику его песен. Барон – как будто нарисован лохмотьями… это бродяжничество, нищенство. Его руки безвольны как плети. А лицо одновременно напоминает постаревших, никому ненужных легендарных врунов Мюнхгаузена и Дон Кихота. Федор, победивший татарского хана одним выстрелом из пищали, фигурой напоминает Давида, только очень кривенького, крестьянского.

Общую стилистику исполнения можно обозначить как городской лубок. Не было задачи создать "грациозные изображения", наоборот, рисование народное, косенькое... но очень местное, рожденное этими подворотнями.