Обитатели Петербургской стороны. Санкт-Петербург. 2015.

Обитатели Петербургской стороны.
Санкт-Петербург, Петроградская сторона.
2015.

Автор идеи и эскиза — Пётр Работник.

Художники — Пётр Работник, Павел Шугуров, Алексей Ромкин.

Продюсер — Андрей Китаев.

По мотивам книги Михаила Пыляева "Замечательные чудаки и оригиналы".

Цемент, пигмент.

Михаил Пыляев собирает анекдоты Петербургской стороны. Пионерская ул., 13.

Михаил Иванович Пыляев (1 (13) ноября 1842 — 21 января (3 февраля) 1899) — русский писатель и журналист, собиравший занимательные истории и анекдоты о петербургской жизни XVIII и начала XIX вв.

Старик с бревном. Пионерская ул., 12-24.

Петербургская сторона в старые годы изобиловала чудаками и оригиналами. Там можно было найти людей, убивших весь свой век и состояние на тяжбы. Такие несчастные по вечерам и ночам сидели дома над бумагами, выводя в тишине крючки на прошениях. Рано утром их встречали уже на Мытном перевозе. Сюда они собирались, чтоб переехать в Сенат, обремененные связками и свертками бумаг.

Лет пятьдесят тому назад почти ежедневно видели здесь одного худого чахлого старичка, который с видимым усилием приносил под мышкой тяжелое толстое березовое полено, тщательно завернутое в клетчатый бумажный платок. Садясь в лодку, он бережно клал его к себе на колени, любовно глядел на него и заботливо укутывал, словно мать ребенка.

– Берегите, берегите его, - часто говорили, смеясь, старичку молодые чиновники, - не равно простудится ваше полено, станет кашлять, спать не даст.

– Полноте смеяться, - отвечал старичок, - оно мне и так сорок лет не дает спать.

– Да отчего же?

– Разве я вам не рассказывал?

– Нет, право, нет!

– Ой, рассказывал!

– Нет, нам не рассказывали; может быть, другим рассказывали, а нам нет.

– Это дело прелюбопытное, - начинал старичок, - от этого полена зависит все мое состояние. Оно, изволите видеть, не простое полено, оно мое сердечное, образцовое… В 1798 году я ставил подряд на дрова…

И старик в тысячный раз рассказывал своим обычным слушателям, как он ставил куда-то дрова по подряду, как ему не заплатили вполне всех денег, потому, будто бы, что дрова были короче, нежели положено по условию; как он с секунд-майором А. и провинциальным секретарем Б., призвавши их в свидетели, взял собственными руками из кучи своих дров полено, так, без выбору, спрятал его, завел дело и проч., и теперь для доказательства, в случае потребует надобность, отправляясь в Сенат, он постоянно берет свое полено, высчитывает, сколько носовых платков износило это полено и т. п.; словом, говорил, пока лодка не причаливала к другому берегу и его слушатели не разбегались по разным направлениям. Тогда он, вздохнув, давал копейку лодочнику, брал бережно полено под мышку и отправлялся в Сенат.

Утраченное произведение.

Подскажите, где улица Плуталова. Пионерская ул., 12-24.

На Петербургской стороне существовала Плуталова улица, названная так от одного домовладельца, жившего на ней, за то, что последний, выходя из дому, потом уже никак не мог возвратиться домой; он обладал такой слабой памятью, что узнать ворот своего дома без помощи других не мог. Его приводил к крыльцу будочник или вела старуха-кухарка. Старик весь век так и прожил, жалуясь всем на свою гадкую память.

– Трудно, трудно мне, - говорил он, - но ещё труднее было бы, если б опять меня в школу…

Кремповский любит цифру 7. Ул. Красного Курсанта, 8.

В описываемые годы в Петербурге славился умом и отличной способностью писать превосходным слогом бумаги, в особенности проекты, некто Кремповский, человек небольшого роста, приземистый, толстенький, рябой, с чрезвычайно узким лбом и блестящими карими глазами. Он был сын сельского священника и долго служил в канцелярии начальника Главного Штаба, где в самое короткое время, благодаря своим замечательным талантам, достиг чина действительного статского советника, но вскоре был уволен в отставку и над ним учредили опеку. Он жил на Петербургской стороне в своем богатом доме. К нему нередко езживали за советами министры и значительные сановники, как, например, Е. Ф. Канкрин, А. И. Татищев, А. А. Аракчеев, баронет Виллие и многие другие. Он имел значительное состояние, хорошие экипажи, лошадей, но сам ходил всегда пешком, более чем в нищенском наряде. Под байковым сюртуком он надевал все свои ордена и вдобавок на груди носил нарамник еврейского первосвященника, называемый эрудом, с двенадцатью драгоценными камнями, которые символически изображали двенадцать колен Израиля. В его кабинете стены были окрашены в семь цветов, также и все вещи в его комнате были в количестве семи штук: семь свечей, семь стульев, семь столов и т. д. Он имел прислугою одну женщину-экономку, которая на него имела большое влияние и вмешивалась во все его дела, даже по службе, что, как говорили тогда, и послужило к выходу его из Штаба. Он умер в конце тридцатых годов и в духовном своем завещании назначил похоронить себя в гробе с изображением на нем двенадцати крестов. Несомненно, что он принадлежал к числу каких-то сектантов.

Эскизы.

В основу проекта легло впечатление от прочтения книг Михаила Пыляева, описавшего быт старого города. Когда читаешь его книги, возникает ощущение, что меняется только окружающий дизайн, а люди остаются прежними: те же старики ищут правду по судам, те же дворники метут улицы и т. п. В идеале, данный проект работает как квест. Горожане втягиваются в игру по поиску арт-объектов в различных уголках города, где, может быть, раньше даже не бывали, по-новому открывая для себя родной Петербург. Конечно, четыре объекта, которые удалось сделать в тот сезон (изготовление одного панно было прервано негативной реакцией местной жительницы), полноценного квеста не составили. Только в масштабах Петроградской стороны необходимо было делать минимум 20 объектов, а для общегородского квеста – в 10 раз больше. Сделанные панно стали иллюстрацией возможностей для продолжения переговоров с местными властями о развитии инициативы.

Процесс работы.